Валентин Катасонов

Смертельный юбилей ФРС

Видео http://poznavatelnoe.tv/katasonov_smertelny_yubiley_frs

 

Собеседники: 

Валентин Катасонов - доктор экономических наук, профессор, преподаватель МГИМО

Артём Войтенков - Познавательное ТВ, poznavatelnoe.tv

 

Артём Войтенков: В этом году празднуется столетие (в этом месяце) со дня образования Федеральной Резервной Системы США. По этому поводу идёт достаточно много разговоров, что прошло 100 лет, ФРС должна отдать своё право печатания доллара обратно американскому государству. Насколько я знаю, решением Конгресса у них бессрочно это даётся.

Проясните вот это положение, что получилось.

Может вкратце – к чему нас уже привела вот эта система ФРС с мировой валютой доллара, и бесконтрольным фактически частным владением мировой резервной валюты (не единственной, но самой главной).

 

Валентин Катасонов: Вы сказали "празднуется столетие". Да, кто-то празднует, а кто-то по этому поводу сильно грустит. Тем не менее – дата. Тем не менее – все действительно фиксируют, отмечают дату, только с разным настроением.

 

Надо сказать, что ФРС – она не сразу возникла, не на пустом месте. Если внимательно изучать американскую историю, то наверно потребовалось ростовщикам примерно полтора столетия для того, чтобы достигнуть заветной цели – создание такого института, который называется Федеральная Резервная Система. Если мы посмотрим на историю США и отметим некоторые вехи этой истории до 1913 года, то мы увидим, что ещё в конце 18 века уже была попытка создать  Центральный Банк. Существовал такой Североамериканский банк. Он просуществовал несколько лет. У него даже номера не было. Потом появился Первый Североамериканский банк, который получил от Конгресса США лицензию на работу в течение 20 лет. 

 

Потом был Второй Североамериканский банк, который тоже получил лицензию на 20-летний период. 

 

Артём Войтенков: Лицензию на что они получили?

 

Валентин Катасонов: Лицензию на осуществление операций, прежде всего эмиссионных операций. 

 Центральный Банк получал такую привилегию:

- хранить деньги государственной казны,

- давать кредиты государству.

 

Артём Войтенков: Это Первый Североамериканский, Второй?

 

Валентин Катасонов: Да. Если Первый Североамериканский банк полностью выработал 20-летнюю лицензию, то деятельность Второго Североамериканского банка была прекращена раньше. Тут надо вспомнить фигуру американского президента Эндрю Джексона, который был очень решительно настроен против  Центрального Банка. Он пошёл на президентские выборы с очень коротким, лаконичным и понятным лозунгом "Либо Эндрю Джексон и никакого  Центрального Банка, либо  Центральный Банк и никакого Эндрю Джексона". Он специально обострил ситуацию. Эндрю Джексон был выбран президентом и немедленно отозвал лицензию. Примерно 16 лет просуществовал Второй Североамериканский банк. Эндрю Джексон пресёк попытки возобновить лицензию. Были попытки сделать Третий Североамериканский банк, но эти попытки были пресечены. 

 

Надо сказать, что эта грустная традиция покушений на американских президентов началась именно с Эндрю Джексона. В него стреляли, но либо промахивались, либо были осечки. Эндрю Джексон умер собственной смертью. А другим президентам меньше повезло. 

 

Должен сказать, что американскую историю 19-го, 20-го и 21-го веков изучать и постигать, не принимая во внимание фактор  Центрального Банка невозможно, это будет неполноценная история. Так или иначе, фактор  Центрального Банка затрагивал каждого американского президента. Каждый американский президент, так или иначе, высказывался по поводу  Центрального Банка. Как правило, эти оценки были осторожные, негативные и тревожные. Тревожные в том смысле, что все президенты понимали, что  Центральный Банк фактически отнимает ту власть, которую в своё время получили отцы-основатели Америки в конце 18-го века. Они просто констатировали этот медицинский факт. В этом раду президентов, конечно, яркая фигура это фигура Авраама Линкольна, который известен тем, что он победил в гражданской войне Юг. Война действительно была сложной, и она требовала больших затрат. 

 

Для банкиров, для ростовщиков любая война это – именины сердца. Потому что для победы стороны готовы идти на любые жертвы. Они готовы брать кредиты под любые проценты. Когда американская казна была пуста, Авраам Линкольн обратился к частным банкирам. Те предложили кредиты на неприемлемых условиях, и тогда родилась мысль "А зачем нам банкиры? Давайте мы сами будем печатать казначейские билеты".

 

Артём Войтенков: Тогда уже билеты (доллары) печатали частные банкиры?

 

Валентин Катасонов: Да. Тогда Америка состояла из многих банков. Каждый банк печатал свои банкноты. Банкноты, это фактически вексель, который выписывает банк и который обращается на определённой территории. То есть – все доверяют этой бумаге, знают эмитента, знают его обеспеченность и принимают это вексель, как средство расчёта, как средство платежа.

 

На самом деле нам трудно понять, как жила и развивалась Америка, когда на экономическом пространстве от Тихого до Атлантического океана циркулировали разные разномастные деньги. Их было сотни, даже тысячи. 

 

Артём Войтенков: Видов.

 

Валентин Катасонов: Да, видов. Это очень интересно, но это особая тема.

 

Артём Войтенков: Никто про это не говорит вообще. Я от вас это услышал.

 

Валентин Катасонов: Это очень интересно. Я тоже не могу похвастаться, что я до конца постиг, как они могли жить в условиях такого денежного плюрализма. Создавались, например, специальные справочники, чтобы можно было понять какие денежные знаки законные, а какие уже вышли из обращения. В этих справочниках указывались примерные курсы пересчёта одних денежных знаков в другие.

 

Артём Войтенков: А все назывались "доллары"?

 

Валентин Катасонов: Все назывались доллары. Это было очень тяжёлое занятие. Но мы сейчас говорим о казначейских билетах. Фактически это были не кредитные деньги. Это деньги, которые не создавали долга. Это было серьёзнейшее покушение на монополию ростовщиков по печатанию денег. Это признаётся почти всеми – явилось причиной покушения и убийства американского президента Линкольна. Это был 1865 год. Скоро будет 150-летие со дня смерти Линкольна, и эта дата напрямую связана с датой 100-летия ФРС.

 

Если бы Линкольн остался жив, то ещё не известно как бы развивалась американская история. Потому что он почувствовал вкус печатания казначейских билетов, почувствовал свою независимость от частных ростовщиков. Но, конечно, такие решения, такие поступки ростовщиками не прощаются. 

 

Если мы заговорили об истории ФРС, американских президентах, то давайте перенесёмся на 100 лет от убийства Линкольна – убийство американского президента Джона Кеннеди. Недавно мы проводили разные мероприятия, связанные с круглой датой 50-летие убийства в Далласе, 22 ноября 1963. 

 

Это убийство объясняют по-разному:

- Кто-то говорит, что Джон Кеннеди испортил отношения с мафией, которая помогала ему прийти в Белый Дом.

- Кто-то говорит, что он испортил отношения с военно-промышленным комплексом и с Пентагоном. Потому, что не поддерживал идею эскалации военных действий в Юго-Восточную Азию.

- Некоторые говорят, что угроза жизни президенту исходила от антикастровской оппозиции, от кубинской эмиграции после революции на острове Свободы.

- Некоторые говорили, что это заговор ЦРУшников.

- Сейчас появилась ещё одна версия, что это убийство было заказано ФРС. Потому что в 1963 году в июне месяце президент Джон Кеннеди подписал Указ 111-10. Согласно этому Указу начиналась эмиссия казначейских билетов. Их было немного выпущено – несколько миллиардов. Тем не менее – это тоже прецедент. 

 

Ростовщики боятся прецедентов. Потому что любой прецедент сразу выявляет (высвечивает) всю абсурдность нынешней денежной системы, построенной на частных кредитных деньгах.

 

Это тоже интересная тема. Я думаю, там по совокупности причин произошло это убийство, но, конечно, ФРС сбрасывать со счетов никак нельзя. 

 

Артём Войтенков: Ведь там Кеннеди по многим вещам прошёлся "поперёк", поэтому много людей было заинтересовано (группировок) в его убийстве, причём, в показном убийстве, не где-то там втихаря.

 

Валентин Катасонов: Да, это была публичная казнь. Можно было дёшево, быстро и без хвостов замочить президента, отравить его. Как это было с президентом Гардингом, например. Президента Гардинга говорят, отравили. Или Мак-Кинли – там разные есть версии, но то, что яд дешёвое и эффективное средство никто спорить не будет. А здесь именно была публичная казнь.

 

Конечно, события в Далласе в 1963 году повлияли и на всю мировую финансовую систему. Это не натяжка. Потому что после этого американская экономика изменила вектор своего развития. Худо ли бедно ли, но до 63 года американский президент Джон Кеннеди сдерживал деиндустриализацию страны. Америка была индустриальной страной. Джон Кеннеди продвигал несколько законопроектов, которые запрещали бы транснациональным корпорациям и банкам вывозить капиталы за пределы американской экономики. 

 

В основном это не административные были методы, а экономические:

- Обложение дополнительным налогом тех прибылей, которые получали ТНБ и ТНК за пределами национальной экономики. 

 

Когда президент был убит, этот закон был принят, но он был выхолощен. Там было сделано исключение для Канады. Вот мы говорим "северный сосед США Канада", а фактически капитал выходил через канадские ворота. Второй фактор это, конечно, бурное развитее рынка евродолларов в Европе. Это тоже способствовало тому, что после 63 года американская экономика начала свою деиндустриализацию. Фактически она стала превращаться в финансово-банковскую экономику.

 

Если американская экономика стала превращаться в финансово-банковскую, то те договорённости, которые были достигнуты в 1944 году в Бреттон-Вудсе они уже стали обременительными для главных акционеров ФРС. В чём обременительность? В том, что "золотой тормоз" сдерживал печатный станок, который производил зелёную бумагу. И вот с 63-го года велась подковёрная борьба, подковёрная работа, которая привела к 1971 году. Всё логично связано в истории. 

 

В 1971 году 15 августа американский президент Ричард Никсон в своём выступлении перед американской нацией сказал о том, что прекращается размен золота на американские доллары. Фактически это уже началась новая страница американской истории – это нефтедолларовый стандарт, или бумажно-долларовый. Сначала это был просто бумажный долларовый стандарт. Владельцы печатного станка понимали, что бумажный доллар надо с чем-то связать: если не с золотом, то его связали с чёрным золотом. Но это происходило уже в период 1973-1975 года. Всё тут взаимосвязано.

 

Сейчас в алгоритме готовится к изданию моя книга, которая называется "Сто лет ФРС. Между рождением и смертью". Из самого названия книги видно, что автор придерживается точки зрения, что ФРС не бессмертна. И уже некоторые признаки того, что ФРС умрёт, я вижу. Это я связываю, в частности, с тем, что называется "программа количественных смягчений" (англ. Quantitative easing, QE). 

 

Сейчас реализуется третья программа количественных смягчений. Обычно говорят: программа количественных смягчений – это вброс дополнительных долларов в обращение через покупку облигаций и долговых бумаг. В данном случае программа предусматривает скупку каждый месяц бумаг на 85 миллиардов долларов. Из них на 40 миллиардов долларов это казначейские бумаги и 45 ипотечные бумаги (примерно пополам). 

 

А что такое ипотечные бумаги?

Ипотечные бумаги это фактически мусор, или токсичные активы. В медицине есть такое понятие "токсины". Некоторые токсины из организма не выводятся. Так вот ФРС заглатывает такие токсичные бумаги, которые из организма выводиться не будут. Потому что на балансе ФРС (я не буду в тонкости бухгалтерского учёта погружаться) они, эти бумаги, зафиксированы по завышенной цене. Если они будут продаваться, они будут продаваться по рыночной реальной цене. И тут выскочат эти убытки. Поэтому никто не может ответить на вопрос – как ФРС будет освобождаться от этих бумаг? Не надо себе представлять так, что ФРС накапливает какие-то бумаги, и эти бумаги вечно лежат. Это некая ротация – замена одних бумаг другими бумагами. Здесь никакой ротации уже не видно. Потому что продажа ипотечных бумаг сопряжена с большими убытками.

 

Никогда никто не обсуждал вопрос – может ли обанкротиться  Центральный Банк? Если применить те критерии оценки, которые применяются к обычным коммерческим банкам, в тех же США, то уже сегодня ФРС должна квалифицироваться как банкрот. Она не выполняет самые минимальные требования, скажем, по достаточности капитала. Это не обязательно знать не специалистам, но сейчас над этим стали задумываться и в самой ФРС, и среди тех, кого мы называем критиками ФРС. 

 

У меня для них готового совета нет, как можно выйти из этой ситуации. У меня такое ощущение, что они пошли ва-банк: будь что будет, сейчас хотя бы лишний день продержаться. 

 

Артём Войтенков: Хорошо. Они держатся день, два, три, но конец всё равно наступает.

 

Валентин Катасонов: А конец виден. Тут много интересных моментов, на которые даже аналитики финансовые не обращают внимания. Например, было известно, что американское правительство каждый год исполняет бюджет с большим дефицитом. 

 

Артём Войтенков: Денег не хватает.

 

Валентин Катасонов: Да, денег не хватает, фактически растёт долг. Эти все бюджетные дефициты, если их просуммировать – это и будет государственный долг США. Как закрывается эта дырка? Продажей казначейских облигаций.

 

Артём Войтенков: Но у них долгов на 17 триллионов.

 

Валентин Катасонов: Там не все долги они оформлены, как казначейские бумаги. Будем так говорить – две трети всех долгов это долги, которые обеспечены казначейскими бумагами. Там есть ещё и другие способы закрытия дыр, но основной способ – это казначейские облигации. 

 

Артём Войтенков: Трежерис, да?

 

Валентин Катасонов: Совершенно верно – трежерис. Эти трежерис традиционно покупались многими участниками рынка. На первом месте, конечно, стояла сама ФРС. Дело в том, что некоторые критики ФРС, они допускали некие передержки, некоторые преувеличения. Они говорили, что все трежерис скупались ФРС. Нет. Процентов десять. Тем не менее, это был самый крупный держатель трежерис, но это не 90 и не 100%, а только примерно 10% новых выпусков трежерис покупались Федеральным Резервом. Остальное покупалось американскими банками, хежд-фондами, инвестиционными фондами, взаимными фондами и другими, в основном, финансовыми, но немножко и не финансовыми институтами Соединённых Штатов. 

 

Артём Войтенков: И другие страны покупали эти облигации?

 

Валентин Катасонов: Вот я и хотел продолжить, но примерно половину покупали не резиденты. Среди не резидентов примерно 80-90% это денежные власти. А денежные власти это Центральные Банки и немножко Минфины в той части, в какой Минфины управляют суверенными фондами. 

 

Тут сейчас ситуация меняется. Я не поленился, посчитал, сколько американское казначейство выпустило за истекший год своих трежерис, и сколько этих трежерис купила ФРС. У меня получается, что всю закупку совершила ФРС. Это уже новое состояние, совершенно новое качество. И тут, между прочим, всё очень тонко и синхронизировано. Власти Китая, на днях заявляют о том, что они больше не будут накапливать американские доллары. Они не сами доллары накапливают, а инструменты номинированы в долларах, то есть те же самые трежерис. Что? Почему? 

 

Фактически Федеральный Резерв взял на себя весь удар. Китай имел смелость заявить о том, что он не будет больше покупать американские трежерис. Другие скромно промолчали. Но это уже, наверное, тема нашей следующей беседы про Китай. Тем не менее, мы понимаем, что мир взаимозависим, и мы не можем изучать, или обсуждать американскую денежную систему, абстрагируясь от других стран. 

 

Такая ситуация. Поэтому и книжка моя названа "Между рождением и смертью". Конечно, ФРС так долго не протянет. Но тут ещё масса других причин. Когда человеку под сто, то трудно бывает сказать, по какой причине он может умереть: то ли от сахарного диабета, то ли от инсульта, то ли от инфаркта, то ли ещё от чего. Так и здесь. Есть одна сто одна причина сказать, что ФРС скоро умрёт. Но другая из таких серьёзных причин, это то, что сегодня не удаётся обеспечить необходимый спрос на зелёную бумагу во всём мире. Видимо поэтому ФРС и переключает на себя весь спрос, потому что другие страны, так или иначе, уклоняются от этой своей обязанности, "почётной" обязанности покупать зеленую бумагу. Но это нигде не афишируется. 

 

Артём Войтенков: Давайте для тех, кто не очень понял, не очень разбирается – по полчкам разложим. Вот эти трежерис – это облигации американского правительства. ФРС выпускает доллары, эти доллары даёт американскому правительству. Взамен оно покупает какую-то часть его облигаций. А вы сказали 10% оно раньше покупало.

 

Валентин Катасонов: Раньше где-то 10%, 15%. 

 

Артём Войтенков: Остальная часть этих облигаций расходится…

 

Валентин Катасонов: По другим покупателям. Это – американские разные финансовые институты, и денежные власти других стран. 

 

Артём Войтенков: А как же тогда объём? Например, ФРС напечатало триллион долларов, отдало правительству США. Оно же должно за эти доллары что-то получить себе или нет? Или берите так себе…

 

Валентин Катасонов: Получает трежерис.

 

Артём Войтенков: Оно на триллион получает трежерис. Тогда получается – правительство США печатает больше, чем этот триллион. 

 

Валентин Катасонов: Конечно, больше.

 

Артём Войтенков: Тогда получается, что этот долг, который считает сенат триллионов, он во внешних трежерис считается.

 

Валентин Катасонов: Да, конечно.

 

Артём Войтенков: А реально американский долг он больше оказывается в несколько раз?

 

Валентин Катасонов: Да. ФРС только частично держит этот долг. Основными держателями этого долга в 17 миллиардов являются не резиденты, денежные власти других стран: Китай, Индия, Саудовская Аравия, Россия и так далее.

 

Артём Войтенков: Получается – американцы всем должны. И теперь Китай заявляет, что он вот эти американские облигации покупать не будет. Вместе с тем, вы сами говорили, что Россия и Германия уменьшили свою долю в золотовалютных фондах. 

 

Валентин Катасонов: Они нигде не афишировали это. По документам есть.

А Китай громогласно об этом заявил. Это мы отдельно поговорим, потому что Китай это Восток, а Восток дело тонкое. Тут не всему можно верить. 

 

Артём Войтенков: Тогда получается, что этот выпуск он полностью покрывается ФРС. Они зацикливаются. 

 

Валентин Катасонов: Практически начинается бумажный кругооборот между двумя институтами: ФРС и казначейство США.

 

Артём Войтенков: Получается дутый доллар.

 

Валентин Катасонов: Практически они опыляют друг друга. И в этом случае доллар больше никуда не уходит. Они в этом замкнутом контуре начинают крутиться. Но это же полный нонсенс. Это практически происходит отмирание всех живых тканей в той же самой американской экономике, мировой экономике. Естественно мировая экономика имеет свои такие здоровые реакции, т.е. происходит медленное замещение американского доллара другими денежными единицами. Как говорится: куда ни кинь, всюду клин – для денежных властей США.

 

Артём Войтенков: Скажите, пожалуйста, ФРС даёт правительству США доллары под проценты или нет?

 

Валентин Катасонов: Конечно, под проценты.

 

Артём Войтенков: Грубо говоря, мы напечатали триллион, вы нам верните потом триллион там сколько-то сверх.

 

Валентин Катасонов: Это тоже очень интересный вопрос. В американском бюджете есть такая позиция, называется "процентные расходы". Это расходы на обслуживание долга по американским казначейским бумагам. Понятно, что это долг не только перед ФРС, но и другими держателями. Но были моменты, когда процентные расходы приближались к 20% всей расходной части американского бюджета. И говорили, что вот смотрите, если дальше так будет продолжаться, то скоро весь бюджет будет тратиться только на то, чтобы погашать обязательства казначейства перед держателями казначейских бумаг. 

 

Но тут неожиданно эта доля начала падать. Спрашивается – как так? Долг растёт, а доля процентных расходов падает. 

 

Артём Войтенков: Уменьшают просто и всё.

 

Валентин Катасонов: Уменьшаются процентные ставки. Они уменьшаются потому, что в американской экономике денег много. Федеральная Резервная Система зафиксировала учётную ставку на уровне 0.25%. Безусловно, это не может не влиять на процентные ставки по казначейским бумагам. Все долговые инструменты дешевеют. В смысле не дешевеют, а процентные ставки по этим инструментам снижаются, и казначейские бумаги в этом смысле не исключение. Но в любой момент может произойти резкий взлёт процентных ставок по казначейским бумагам.

 

Артём Войтенков: Почему?

 

Валентин Катасонов: Например, такую рисую картинку. Мы с вами обсуждали 17 октября 2013 года. 

 

17 октября 2013 года – это крайний срок, до которого Конгресс США и президент должны были принять решение о повышении долга, о повышении потолка заимствований. 

 

Артём Войтенков: Они его повысили до 7 февраля.

 

Валентин Катасонов: Они его повысили до февраля, совершенно верно. Если бы не повысили, был бы дефолт. Если был бы дефолт, то у казначейства возникли бы серьёзнейшие проблемы с размещением новых партий казначейских облигаций.

 

В этом случае происходит следующее. Начинается повышение процентных ставок по государственным бумагам. 

 

Вот смотрите на Европу. С каждым годом долговой кризис в Европе обостряется и углубляется. Чтобы как-то закрывать растущие дыры, правительства отдельных стран европейского союза повышают процентные ставки по своим государственным облигациям. 

 

Артём Войтенков: Чтобы привлекать.

 

Валентин Катасонов: Да, хоть как-то. Поэтому логика здесь простая: растут процентные ставки. Если бы, не дай бог, для них, для американцев, 17 октября не удалось бы достичь консенсуса, был бы дефолт. Был бы дефолт – резко повысились бы процентные ставки и тогда они вошли бы в штопор. Может 30% всех расходов федерального бюджета шло бы на обслуживание долга, а может и 50% - я не знаю. 

 

Но ещё в спокойные времена, я имею в виду кончился кризис (острая фаза) 2009, 2010, 2011 – уже аналитики говорили, что если экстраполировать обычные спокойные тенденции, то где-нибудь к 2020 году половина всех бюджетных расходов будет идти на обслуживание долга. Они понимают, что до бесконечности эту долговую пирамиду выстраивать нельзя. 

 

Артём Войтенков: А эти проценты они должны выплачиваться ежегодно, ежемесячно? Или о них тоже можно в долг положить?

 

Валентин Катасонов: Тут по-разному. Насколько я помню – на квартальной основе идёт выплата этих процентов. Казначейство будет радо заплатить вам натурой, а не деньгами: мы вам деньгами не будем выплачивать, а мы вам предложим новую порцию казначейских облигаций. Вот мы вам товаром даём. Понятно, что иногда удаётся клиента уговорить взять товар, а иногда клиент говорит "нет, мне деньгами". 

 

Артём Войтенков: Тогда что получается. Вы, наверное, про это знаете, и другие люди про это говорят. Может для тех, кто не знает. Получается так, что ФРС печатает доллары, даёт их правительству США под проценты. Но правительство США никогда не расплатится по этому долгу. Откуда оно проценты возьмёт?

 

Валентин Катасонов: Вы смотрите – государственный долг превысил уже валовой внутренний продукт. Надо не забывать, что такое валовой внутренний продукт США – это пена. Дело в том, что сейчас макроэкономическая статистика в любой стране лукава. А вот раньше ВВП это промышленная продукция, сельскохозяйственная, какие-то услуги нормальные типа транспортных услуг, связь. Сегодня это, так называемые, финансовые услуги, торговые услуги, консалтинговые услуги, посреднические услуги. На самом деле американская экономика давно не растёт. Каждый год они вводят какие-то новации методологии статистического учёта, чтобы создать иллюзию, что есть экономический рост. И если 20 лет назад, предположим, пена была 30%, а 70% грубо говоря, было пиво, то теперь 80% это пена, а 20% - пиво. Вот примерно как менялась структура валового внутреннего продукта США. 

 

Артём Войтенков: То есть они говорят, "а теперь мы будем вот это считать, и вот это будем считать".

 

Валентин Катасонов: Совершенно верно. Могу пример привести. Несколько лет назад они сказали. 

Вот у нас в Америке половина людей живут не в своих домах, не в своих квартирах, оплачивая ренту в наём. Естественно, что эта рента она фиксируется в валовом внутреннем продукте. Это как бы услуга, которую оплачивают те лица, которые занимаются наймом этого жилья. А половина американцев живут в собственных домах, мы их не считаем, давайте мы их тоже посчитаем. Да, они живут в собственном доме. Но давайте мы такую виртуальную величину изобретём, что если бы это был не их дом, а чужой дом, и они платили бы ренту, то эта рента составляла бы столько. И давайте мы её приплюсуем к валовому внутреннему продукту.

 

Артём Войтенков: Это вообще – враньё.

 

Валентин Катасонов: Вот я вам говорю – как устроена статистика валового внутреннего продукта США. Конечно, все страны хитрят. Но серьёзные специалисты говорят, что американская статистика вне конкуренции. Поэтому сравнивать ВВП США с ВВП Китая или России не очень корректно. Потому что пена в той кружке, на которой написано USA, гораздо больше, чем пена в кружке, где написано Russia или China, образно выражаясь. 

 

Возвращаясь к нашему разговору, если брать государственный долг по отношению к твёрдому остатку ВВП, там, конечно, Америка никогда не расплатится. 

 

Артём Войтенков: Они всё понимают прекрасно.

 

Валентин Катасонов: А не только они. Даже те, кто покупает в добровольно-принудительном порядке эти самые казначейские билеты.

 

Артём Войтенков: Понятно – там большая пушка.

 

Валентин Катасонов: Совершенно верно.

 

Артём Войтенков: Если они начинают зацикливать уже доллары (ФРС), то получается, что в скором времени они должны что-то сделать с кем-то.

 

Валентин Катасонов: Назревает что-то, понимаете, назревает. Так жить дальше нельзя. Это понимают и в Вашингтоне, это понимают и на Уолл-стрит. Они спешат. Они видимо пытаются выстроить какой-то новый мировой порядок, где будут совершенно другие правила, где будут сброшены какие-то маски, скорее всего. Где будет показано: "Вот мы - хозяева, а вы, извините, рабы и быдло". 

 

Артём Войтенков: Они уже показывают. 

 

Валентин Катасонов: Да, совершенно верно. Я неоднократно возвращался к известной работе немецкого социал-демократа Рудольфа Гильфердинга, который, по-моему, в 1910 году написал фундаментальную работу "Финансовый капитал". Он ещё сто лет назад говорил, что наступит такой момент, когда банки будут править обществом. Собственно, и классик наш Ленин говорил о том, что банки могут сохраниться и при социализме, но они будут совершенно другие функции выполнять - функции учёта и контроля. То есть это инструмент в руках диктатуры пролетариата. А у Гильфердинга это не инструмент в чьих-то руках, а это субъект управления, это сама власть. 

 

Артём Войтенков: Управляющая?

 

Валентин Катасонов: Сама власть управляющая. Это интереснейшая теория. Я смотрю: действительно, многие положения теории Гильфердинга, а теория называлась "Теория организованного капитализма" - эти положения сегодня реализуются. 

 

Он говорил "это здорово, когда банки будут действительно управлять всем обществом". Потому что они:

- Во-первых, инструменты учёта и контроля.

- Во-вторых, они могут управлять всей экономикой.

- Они могут управлять социальными процессами. Если они будут знать Где, Что и по Чём, не будет кризисов перепроизводства. 

- Они организуют рабочих таким образом, что не будет профсоюзов и они сами будут разруливать все эти так называемые классовые противоречия: труд - капитал. 

 

Говорят, что это описывали Хаксли или какие-то другие футурологи, но до них это ещё описал Рудольф Гильфердинг. То есть мир, в котором править будут банки, причём как рабовладельцы. На самом деле роль денег в таком обществе она будет минимальна. Зачем они, деньги? 

Деньги, они были нужны на этапе перехода, когда банкиры-ростовщики стягивали все мировые богатства, используя так называемые финансовые инструменты: кредит, ценные бумаги, производные, дурачили народ. А сейчас уже перераспределение богатства закончилось, и даже механизмы этой классической капиталистической экономики, они не работают. 

 

Совершенно правильно в своё время говорил Маркс о том, что при капитализме есть закон тенденции снижения нормы прибыли. Он сказал, что капитализм лопнет тогда, когда норма прибыли будет близка к нулю. Что мы сегодня видим? Тот же Саммерс, бывший министр финансов, на последней тусовке МВФ (Международного банка) ежегодной прямо сказал: "Нам для поддержания экономики нужны отрицательные проценты". Отрицательные проценты!

 

Артём Войтенков: То есть мы вам ещё будем платить за то, что вам денег дадим. 

 

Валентин Катасонов: Да, совершенно верно. Совершенно другая модель. А у нас преподают банковское дело по инерции, как это было в 20-ом веке. Всё, ребята. Сегодня отрицательные проценты. Это уже другой совершенно мир. Это особая тема, в какой мир мы въезжаем. 

 

Артём Войтенков: Самое интересное, что большинство людей про это не знают и вообще не догадываются. Я скажу кратенько. Николай Стариков, я его снимал, он выступал в Академии Плеханова, ведущий экономический ВУЗ страны считается. Он спросил: "Кто знает, что доллар, мировая резервная валюта главная, выпускается ФРС? Не правительством США, а именно ФРС – Федеральной резервной системой, и она частная? Подняло, там, двадцать человек из ста. Это ведущий экономический ВУЗ. 

 

Валентин Катасонов: Что Вы говорите! 

 

Артём Войтенков: Вот так. 

 

Валентин Катасонов: Я этому не удивляюсь, потому что я, по-моему, даже Вам рассказывал или ещё кому-то. В 90-91-ом году я был на стажировке в Соединённых Штатах. Мне там предложили выступить с лекцией в университете Беркли. А это же, сами понимаете, в первую десятку всегда входил университет в Калифорнии. Я на экономическом факультете выступаю. У меня тема другая: "Сравнительный анализ американской и советской экономики" - ещё Союз существовал. Я случайно заехал в эту область - денежно-кредитную. Я говорю: "Тут у нас всё по-разному. У нас тут государственная монополия на банковское дело. У нас здесь государственный банк. А у вас - частная структура ФРС". Я чувствую: такая тишина зависла в аудитории. Это в Америке! В университете Беркли! Они начали потом выкрикивать, что, ничего подобного, что это государственная структура, потому что это же "федеральная".

 

Артём Войтенков: Слово такое типа - "федеральная".

 

Валентин Катасонов: Да, "федеральная". На что я говорю: "Ну и что? У вас ещё Федерал Экспресс есть, между прочим, частная структура". 

 

- "Ну, это исключение. А, вот, Федеральная резервная система - это государственная структура". 

 

Пришлось, знаете, прибегнуть к такому аргументу: справочник телефонный. Побежали за справочником. Полистали. Там же три раздела. В общем, нашли в том разделе, где частные структуры. Для них это было открытие, для американских студентов университета Беркли. Так что я уже ничему не удивляюсь. 

 

Артём Войтенков: Это понятно. В принципе, если банкиры управляют всем, а наукой тоже управляют деньги - обучением, то логично поставить там замочек, чтобы никто даже и не думал. 

 

Валентин Катасонов: Конечно. А науки экономической нет вообще. Это фактически закамуфлированная идеология. Я сорок лет преподаю и вижу, как это всё меняется. Понятийный аппарат меняется: чёрное было - стало белым, белое было - стало чёрным. Всё так специально запутывается, где-то специально усложняется для того, чтобы остальные не понимали.

Это, если так сравнивать: в Священном Писании, помните, там были фарисеи, которые прекрасно знали Священное Писание, законы, пророков и так далее. А остальные были невежды в законе. Так вот специально это всё делалось для того, чтобы остальные чувствовали свою неполноценность, чувствовали свою зависимость от этих, будем так говорить, жрецов, этих хозяев. 

 

Артём Войтенков: Они понимают всё. 

 

Валентин Катасонов: Они всё понимают, да. И здесь всё точно так же. Это тот же самый мир. Я перечитываю Священное Писание и вижу: мало, что изменилось. У меня в начале следующего года выйдет книга, которая называется "Иерусалимский храм как финансовый центр". Я провожу параллели, что то, что сегодня, в начале 21 века, очень похоже на то, что было две тысячи лет назад. 

 

Артём Войтенков: Хорошо, тогда возвращаясь к ФРС, получается, что у них два варианта: либо падать самим - схлопывается и американская экономика и, как следствие, американское государство, потому, что там очень много народу получают большое количество бесплатных социальных пособий каких-то, бесплатную еду. 

 

Валентин Катасонов: Пятьдесят два миллиона человек получают продовольственные талоны. 

 

Артём Войтенков: Вот, вот. Если они всё это резко закончат, то там будет просто взрыв. Естественно, вся эта Америка так вот разлетится. 

 

Валентин Катасонов: Наиболее умственно развитые американцы это понимают и очень нервничают, очень. 

 

Артём Войтенков: Понятное дело. 

 

Валентин Катасонов: Они уже молятся на Федеральную Резервную Систему, понимая всю мерзость этой организации, они, тем не менее, понимают, что их жизнь зависит от ФРС. 

 

Артём Войтенков: Либо им устроить вообще какой-то мировой переворот, либо нас как-то развалить, либо Китай развалить, либо ещё что-то придумать в большом размере. 

 

Валентин Катасонов: Вы знаете, агонизирующая система всегда идёт ва-банк. 

 

Артём Войтенков: Вплоть до ядерной войны. 

 

Валентин Катасонов: Да, вплоть до войны, большой и крупной войны. Насчёт ядерной - не знаю. Но войны они уже не исключают. Они даже тренируются на Ближнем и Среднем Востоке. Подготавливают почву, чтобы, если что, можно было всегда взорвать. 

 

Главными хозяевами ФРС являются несколько банков. Ну, некоторые говорят: "Откуда Вы знаете, Валентин Юрьевич?" Я говорю: "Особого секрета-то нет". 

 

Давайте поднимем такой документ, как US Government Accounting Office - результаты частичного аудита ФРС за период финансового кризиса. Ведь этот же скандал, он как бы уже и не обсуждается. А в этом отчёте (он есть в Интернете) написано о том, что за период финансового кризиса Федеральная Резервная Система выдала кредитов на шестнадцать триллионов долларов. Причём кредиты, которые не возвращены. Некоторые говорят: "Да, нет. Это просто суммарная величина кредитов, которые выдавались, погашались." 

 

Нет! Как раз написано в официальном документе, что невозвращённые кредиты и там же списочек реципиентов этих самых кредитов. А реципиенты такие, как Сити Бэнк, Голдман Сакс, Джей-Пи-Морган. Из нерезидентов это Барклайс, это Ройял Бэнк оф Скотланд, Сосьете женераль, Дойче Банк. Фактически, понятно, что давать будут своим. Рука руку моет. Если я акционер, кому я дам? Я дам кредит своему же. Поэтому эта картинка, двадцать пять банков, по-моему, она даёт чёткую картинку, кто является главными акционерами. 

 

Мы все прекрасно знаем, что Голдман Сакс - это вотчина Ротшильдов. Барклайс - это тоже Ротшильды, Сити - это Рокфеллеры. Но в целом, конечно, по раскладке видно, что Рокфеллеров в Федеральной Резервной Системе больше, чем Ротшильдов. 

 

Поэтому Ротшильды, они пытаются взять реванш. Соотношение долей отдельных акционеров в ФРС менялось, не раз менялось. Пожалуй, таким моментом очень важным в плане изменения соотношения сил - это первая половина 70-х годов. Мы обычно говорим: переход от Бреттон-Вудской к Ямайской валютной системе. 

 

Артём Войтенков: То есть отказ от золота?

 

Валентин Катасонов: Да. Но на самом-то деле это не только переход от одной модели денег к другой, но это и перераспределение сил отдельных акционеров. То есть Рокфеллеры отжали себе бОльшую часть, Ротшильды тогда оказались, образно выражаясь, лузерами. Они сейчас хотят брать реванш. Но они готовы брать реванш, даже не действуя традиционно, то есть, отжимая свою долю участия в ФРС, а просто разрушая ФРС, потому, что у Ротшильдов есть запасной вариант, по крайней мере, они так думают, так считают - это золото, золотая валюта, а у Рокфеллеров золотой валюты нет. Поэтому здесь очень такая сложная идёт подковёрная борьба, скорпионы грызутся. Наверное, это спасает мир. Потому что, если бы они не грызлись, то нас бы они точно загрызли. 

 

Артём Войтенков: За счёт кого они живут? Большой вопрос. За счёт нас же живут!

 

Валентин Катасонов: Нет. Они живут за счёт нас, да, но нас они пока не загрызают потому, что это, знаете психология рационального паразита. 

Мы с Вами говорили насчёт Маркса. Он сформулировал закон тенденции к снижению нормы прибыли. На самом-то деле понятно: можно в двух-трёх фразах объяснить суть этого закона. Грубо говоря, капитал - это паразит. Живёт на здоровом теле общества. Понятно, что, если он будет поедать это здоровое тело, то корма будет всё меньше, соответственно, и норма прибыли будет падать. Но можно доесть всё, а можно, как бы, немножко оставить. Пока они немножко оставляют. 

 

Хотя там есть мнение, что половину человечества надо отправить на тот свет. Слишком много "нахлебников", которые потребляют так нерационально ресурсы. Это психология паразита. Просто есть паразиты, которые всё-таки думают о завтрашнем дне, а есть паразиты, которые о завтрашнем дне не думают и они самонигилируются. 

 

Мне трудно сказать, что думают хозяева Федеральной резервной системы. Но, в общем-то, игра у них самоубийственная, конечно, по большому счёту. 

 

Артём Войтенков: Я думаю, что они всё-таки рассчитывают на какое-то будущее. Возможно, будущее совершенно иное, нежели чем денежно-кредитное, вообще денежной системы.

 

Валентин Катасонов: Поймите, я хотел бы тоже объяснить свою позицию. Не надо думать, что там какие-то полубоги управляют Федеральной резервной системой. Это люди, будем так говорить, со своими плюсами и минусами, со своими достоинствами и недостатками, но называть их гениальными, ну, никак нельзя. Они фактически являются тоже некими медиумами, некими такими посредниками. Фактически денежный мир управляется инфернальным миром - миром падших духов. Да, по крайней мере, так, чётко это объясняется в Православии, и я придерживаюсь этой точки зрения. 

 

Я соприкасался с некоторыми людьми из того уровня и, честно говоря, долгое время никак не мог поверить, что там не полубоги. Мне казалось, что это какие-то сверхчеловеки. 

 

У Энгдаля книга даже недавно вышла, которая называется "Боги денег", с некоторым таким оттенком иронии. Хотя Энгдаль так и не отвечает, почему же они занимают такие позиции, которые позволяют им считать себя полубогами. Рационально это не объяснишь, почему это происходит. Это можно объяснить только, используя некие, так скажем, категории духовного, религиозного свойства - вот так. Иначе мы всё время будем в одном круге крутиться - круге материального мира. 

 

Да, в материальном мире есть свои устойчивые причинно-следственные связи, но мы не объясним, почему, куда дрейфует этот материальный мир. 

Экономику из экономики вывести нельзя. Для того, чтобы объяснить экономику, по крайней мере, надо понять, что на экономику влияет политика. 

 

Политику из политики тоже вывести нельзя, потому что на политику влияют какие-то вещи более высокого уровня. 

 

Артём Войтенков: Экономика в том числе.

 

Валентин Катасонов: Нет. Экономика, она всегда на хвосте. 

 

Артём Войтенков: Да? 

 

Валентин Катасонов: Да. Она всегда на хвосте. 

 

Артём Войтенков: Но какое-то обратное влияние всё-таки есть на политику?

 

Валентин Катасонов: Обратное есть, конечно, влияние, но экономика - на хвосте. 

 

Артём Войтенков: Почему же начинались тогда войны торговые? Войны именно из-за того, что не договаривались, экономически что-то, войны за нефть. Это же вот - из экономики вылетает?

 

Валентин Катасонов: Я с Вами согласен, что на каком-то отрезке времени, действительно, экономические соображения могут подталкивать людей к войнам, к разделам, переделам и так далее. Но тут мы должны тогда с Вами апеллировать к таким авторитетам, как, скажем, русская религиозная философия или святые отцы, которые объясняли, что мир устроен так, что есть три вида власти: духовная власть, власть силы и власть денег. Высшей всегда была духовная власть. 

 

Лев Александрович Тихомиров, как и многие наши русские философы, он говорил о том, что конец 19-го начало 20-го века - это век торжества экономического материализма. Действительно, об этом и Бердяев говорил, и Сергий Булгаков. Мы на Русском экономическом обществе обсуждали всех этих философов. 

 

А что такое экономический материализм? Экономический материализм - это когда человек превращается в такое животное. А всё-таки пока человек - человек, он не хочет быть животным. У него хоть какая-то часть, но принадлежит к духовному. Лев Александрович писал, что если человек отходит от Бога-Творца и Промыслителя, он тогда попадает в объятия некоего такого псевдодуховного мира. Это уже не духовность, а мистика. Помните начало двадцатого века? Это всякая эзотерика, Блаватская, всякие теософии, и всякая прочая, извините, чертовщина. То есть это тоже духовный мир, но это мир чертовщины. 

Современный финансовый мир - это мир чертовщины. 

 

Артём Войтенков: Да, я с Вами согласен полностью. 

 

Валентин Катасонов: Но на самом-то деле это не просто какое-то образное сравнение. Дело в том, что современный мир финансов - это мир цифр. Давайте посмотрим так, непредвзято. Все финансы - это фактически обязательства и требования. Только один финансовый актив не имеет такой зеркальной структуры - это золото. Это актив, но не имеет как бы зеркального отражения в виде обязательств. Всё остальное - это от лукавого: это цифры, это бумажки, это некие электронные записи, но опять-таки это цифры, которые отражают требования и обязательства. И всё условно. 

 

Артём Войтенков: Ты иди туда, сделай это. 

 

Валентин Катасонов: Да, это всё очень условно, потому что я могу поменять правила - и цифра будет другая. 

 

Артём Войтенков: Да.

 

Валентин Катасонов: Взять те же рейтинговые агентства - самое простое. Или я поменяю, скажем, правила статистики. Или я поменяю, скажем, методологические принципы бухгалтерского учёта. Всё поменяется. Чёрное станет белым. И все, между прочим, действуют, как биороботы. Все соглашаются. И все переписывают циферки. Ага, мне были должны. А теперь я переписал, выясняется, что я должен. И я даже не возмущаюсь, не задаю вопросы. Я признаю: да, теперь я должен. Это особый мир. 

 

Возникает вопрос: откуда такой дурдом взялся? А такой дурдом, он конструировался, причём осознанно конструировался теми одержимыми людьми. Что это за одержимые люди? 

 

Я уже сегодня вспоминал Священное Писание, и фарисеев вспоминал. Можно было бы вспомнить и саддукеев, которые занимались бизнесом в том же Иерусалимском храме. Это люди, которые принадлежали к иудаизму. Они формировали эту концепцию нынешней рыночной экономики. Потом всё это откристаллизовалось в Талмуде. Для некоторых интеллектуалов из этой среды Талмуд представлялся неким таким ветхим багажом. Они считали себя интеллектуалами, философами. Они говорили: "Да нет, это всё - туфта". Они хотели сами что-то изобретать. Они не хотели загонять себя в Прокрустово ложе каких-то там определений, требований, запретов. Хотя эти сорок шесть томов Вавилонского Талмуда. Там это всё прописано. Если внимательно читать, современная экономика, она оттуда взята. Конечно! 

 

Да, об этом, кстати говоря, ещё подозревал Вернер Зомбарт. В начале 20-го века он написал книгу "Евреи и хозяйственная жизнь". Но это особая тема. У меня даже книга вышла, которая называется "Религия денег", и я там объясняю корни современной экономической теории. Это религиозные корни. Ре-ли-гиоз-ные. Всё там иррационально. 

 

Ещё раз повторяю, что появилась такая ветвь интеллектуалов-философов, которые занялись каббалистикой. А каббалистика - это цифры, числа. Современный мир - это числократия, цифрократия. Этим миром правят цифры и числа. Естественно, не сами цифры и числа, а те люди, которые стоят за этими цифрами и числами. Они сначала (каббалисты), говорили: "Мы хотим понять окружающий мир". Понять его можно только через мистику цифр и чисел. Они, например, оцифровали Тору. 

 

Артём Войтенков: Да, что-то я такое читал, что там повторения какие-то. 

 

Валентин Катасонов: Это такая псевдонаука, но она очень заразная. Сегодня каббалистикой увлекаются даже некоторые православные, не понимая, откуда ветер дует. Погибельная штучка. Это как бы на начальном этапе: понять мир. 

 

В какой момент времени каббалисты сказали: "Мы можем не только понять мир, мы можем изменять мир с помощью тех же самых цифр". И вот так появляются финансы в их нынешнем современном понимании. Через манипуляцию цифрами они управляют миром. 

 

Артём Войтенков: Сейчас это особенно легко, когда введены электронные системы счисления. Если раньше хотя бы всё на золоте базировалось и на таких драгоценных металлах, а сейчас это раз - и всё: три кнопки нажать.

 

Валентин Катасонов: Да, совершенно верно. Хотя уже там элементы этого были, хотя бы в так называемых товарными деньгах. Мы говорим серебряные, золотые деньги или зерно. Понятно, что товары как всеобщий эквивалент, они никогда не были деньгами в полном смысле, потому что не были всеобщим эквивалентом. Ну, золото серебро, а полноценных монет почти никогда не было. 

 

Артём Войтенков: Почему?

 

Валентин Катасонов: Потому что тот, кто чеканит монету, он хочет иметь эмиссионный доход. 

 

Артём Войтенков: Они были левые, я читал про это. 

 

Валентин Катасонов: Порченые. 

 

Артём Войтенков: Да, там сплавы были. 

 

Валентин Катасонов: А это уже манипуляция. Понятно, что ещё электроники не было, но принципы-то те же. 

 

Артём Войтенков: Начеканим денег больше, чем у нас золота, в три раза. 

 

Валентин Катасонов: Конечно. Поэтому право чеканки - это всегда очень важное право. За что боролись феодалы? За то, чтобы получить право чеканить монету. 

 

Артём Войтенков: Если ты её чеканишь, ты уже можешь управлять через экономические связи.

 

Валентин Катасонов: Деньги и денежная эмиссия - это важный элемент суверенитета государства. Если государство не может чеканить или печатать свои деньги, это уже не суверенное государство. Или будет какое-то псевдосуверенное государство, которое перекрашивает иностранные фантики, зелёные бумажки, в национальные цвета, как, к сожалению, это происходит в России. 

 

Артём Войтенков: Да. Но тогда мы имеем зависимое государство от США, от Федеральной Резервной Системы, и Россия, которая ещё вдвойне зависима, перекрашивает эти доллары в рубли. 

 

Валентин Катасонов: Фактически это производное, инструмент получается. Производное. Это особая тема, что такое производный инструмент. Считается, что производные инструменты появились только в 80-е годы прошлого века - деривативы так называемые. Но на самом-то деле есть законные платёжные средства, которые выпускают либо Казначейство, либо  Центральный Банк. А коммерческие банки, они под эти законные платёжные средства, скажем, под один рубль законных платёжных средств, размещённых на депозите, они выпускают кредитов на пять единиц. 

 

Артём Войтенков: Это наши - российские?

 

Валентин Катасонов: Это где угодно. Это общий принцип. Это называется "делание денег из воздуха". 

 

Артём Войтенков: Если на тысячу рублей положили, то на пять тысяч.

 

Валентин Катасонов: Да, условно говоря, на пять или на десять.

 

Артём Войтенков: На пять – это, как бы, закон государства. Он делает, ничего не нарушает. 

 

Валентин Катасонов: Тут, сказать, что закон государства... Найдите мне хотя бы один нормативный документ Российской Федерации, который бы чётко объяснял, что это можно. Делается это по умолчанию. 

 

Артём Войтенков: Они же могут и в десять, в сто раз больше сделать?

 

Валентин Катасонов: Нет, этого они не могут сделать, потому что есть неписаные и писаные правила игры. Но сама игра нигде не легализована. Правила игры прописаны, а сама игра - можно в неё играть или нет... Это примерно, как прописаны правила игры карточной. Но нигде не сказано о том, что играть в карты, скажем, детям до 16 лет нельзя. Примерно так. 

 

Артём Войтенков: Где это прописано - эти нормативы?

 

Валентин Катасонов: Это нормативный документ  Центрального Банка. 

 

Артём Войтенков: То есть  Центральный Банк такой добрый, он такое позволяет.

 

Валентин Катасонов: Да. Он пишет правила, как играть в карты. Но то, что нельзя играть в карты, почему-то нигде не сказано. 

 

Артём Войтенков: Но правила-то есть.

 

Валентин Катасонов: Правила есть. А разрешения на игру в карты нет. Знаете, почему нет разрешения?

 

Артём Войтенков: Почему?

 

Валентин Катасонов: Надо же дать ребятам возможность делать деньги из воздуха. Если мы дадим это разрешение, то как? Вы только не путайте с лицензией. Лицензия, она нелегитимна. Банки получают лицензию. Генеральной лицензии или некоего решения высшего органа власти нет на этот счёт. Это жизнь по понятиям. 

 

Я коротенечко скажу. В любом обществе есть четыре уровня норм, которые регулируют отношения между людьми, в том числе и в сфере финансов. Первое - это религиозные нормы. Это, будем так говорить, самая крепкая конструкция. 

 

Артём Войтенков: Скажем, духовные, потому что не все верят.

 

Валентин Катасонов: Нет, а это не важно. Потому что если даже не верит, все равно эта матрица она заложена. Это основа любой цивилизации. Религия - это ядро любой цивилизации. Да, люди могут быть невоцерковленными. Но, тем не менее, всё равно они эту матрицу несут. 

 

Второй уровень - это уровень этических норм. Это как раз те самые переработанные и адаптированные религиозные нормы. Даже при коммунизме был Моральный кодекс строителя коммунизма. 

 

Артём Войтенков: Конечно. Воровать – не хорошо, грабить – не хорошо.

 

Валентин Катасонов: А это же взято откуда? Из Священного Писания. Так что как ни крути, как ни хитри, все равно - оттуда, корень там. Даже если ты трижды скажешь о том, что ты атеист и в церковь не ходишь. 

 

Третий уровень - это законы. 

 

Артём Войтенков: Государства. 

 

Валентин Катасонов: Государства, да. Это уже когда люди совсем дичают, когда они Бога не боятся, когда совесть исчезает, а вот этого зверя можно держать в узде закона, тюрьмы, полиции и так далее. 

 

И четвёртый уровень - это уровень неписаных норм. 

Они не на уровне Морального кодекса строителя коммунизма не прописаны. Они не прописаны никак иначе. Это жизнь по понятиям. Финансовый мир живёт по понятиям. Это тоже некие такие нормы - неписаные, но для своего круга. Если ты отклоняешься от этих норм, то мы тебя накажем. У нас свой экзекутор есть, между прочим, свои судьи есть. Поэтому этот мир, он только учитывает законы государств, но это не значит, что он руководствуется этими законами. Это очень надо чётко понимать. Учитывает только для того, чтобы не попасть за решётку. 

А так у них там жёстко, свой каркас в виде понятий. 

 

Артём Войтенков: Получается, эти понятия разрешают делать вот эти дутые деньги, пузыри надувать совершенно официально?

 

Валентин Катасонов: Тут некий такой негласный договор между миром финансов и государством. Ведь здесь складываются устойчивые коррупционные связи. Если государство позволяет выпускать деньги частной структуре, а частная структура даёт кредиты и займы государствам, это такая железобетонная смычка. Её только, я даже не знаю, чем - отбойным молотком или ещё чем-то, или динамитом. 

 

Артём Войтенков: С потерями и для тех и для других.

 

Валентин Катасонов: Естественно, да.

 

Артём Войтенков: Что мы, собственно говоря, скоро и будем наблюдать. Кончину... 

 

Валентин Катасонов: Вот так мы про Федеральную Резервную Систему начали, но закончили мы осуждением общих принципов того, что такое финансовая система, что такое  Центральный Банк, что такое деньги. 

 

Артём Войтенков: Так это нужно! Потому что люди, они вот как-то бегают, думают, циферки там, а более глубокая основа...

 

Валентин Катасонов: Вот они бегают. Когда циферки, это я называю "коридорное мышление". Его загнали в этот коридор "парень, вот тебе интересное занятие: занимайся Форексом, играй на Форексе и станешь достойным человеком, уважаемым человеком". 

 

Артём Войтенков: Глупости. Или на работу ходи, получаешь столько-то. Здесь ты потратишь столько-то, здесь столько-то. Бизнес-тренинги и ещё прочее. Сейчас же много всякого такого, к сожалению. 

 

Валентин Катасонов: Большое Вам спасибо, Валентин Юрьевич, за такой развёрнутый рассказ с подробностями. Было интересно услышать, многое сопоставить. 

 

Валентин Катасонов: А про Китай, наверное, в следующий раз. 

 

Артём Войтенков: Хорошо. 

 

Валентин Катасонов: Всё. Спасибо. 

 

 

Набор текста: Наталья Альшаева, Наталья Ризаева

Редакция: Наталья Ризаева

http://poznavatelnoe.tv - образовательное интернет-телевидение